Метафизика киевского выбора: очерки электоральной антропологии

Версія для друку     Додати коментар

28.11.2012  09:21 __ Олег Постернак

Предвыборный угар немного развеивается и "окружкомовские" фронты прорваны. Тем более там оппозиция все уже проиграла. Де-факто.

Вопрос лишь в том, как отшлифовать перед избирателем картинку, чтобы он в который раз не огорчился беспомощностью ее вождей.

Черноморский флот, дерзкое возвращение к Конституции 1996 года, заключение Тимошенко и Луценко, скандальный закон о языковой политике – буквально все ключевые сражения окончились поражением для тех, кто стоял у власти до 2010.

Впрочем, нынешние юридические и силовые баталии проиграны в основном в центральноукраинских округах, которые стали невидимым пунктиром, назовем ее "линией Клюева-Левочкина", в публично-территориальном распределении сфер электорального влияния между оппозицией и партией власти.

Примечательно, что центрами противостояния стали серединные украинские регионы – Черкасская, Винницкая, Киевская и Николаевская области.

Периферийная схватка за определение границы между "своей землей" и "чужой" – вот доминирующий смысл происходящего.

А что столица? Чья она?

28 октября оппозиционные силы крепко "позабивали" колышки на киевской земле. Многоквартирные столичные высотки, одна за одной, входили в пояс символической победы оппозиции.

У многих мажоритарщиков-оппозиционеров, лишенных последней надежды на победу, после прозвонов верных членов комиссий и наблюдателей, возникло чувство фанатичного реванша.

Киев проголосовал за "Батьківщину", УДАРар и "Свободу".

Наивный и неудобный для Попова и его "немолодой" команды вопрос: почему?

Попытки объяснить неудачи власти в столице классически-рационально уже проделаны: брендовая инерция, бонус за счет привязки к оппозиции, активные уличные тусовки с участием кандидатов и с небольшими спланированными провокациями; широкое использование соцсетей для преодоления информационной блокады и так далее.

Все это так. Но ведь в 2008 в том таки Киеве мы получили немного другой результат. "Блок Леонида Черновецкого" – 30% голосов, БЮТ – 22,5%, Блок Виталия Кличка – 10,5%.

Видимо, успех технологического проекта БЛЧ насколько вскружил голову покорителям печерских холмов, что породил уверенность во всесильности данного маневра.

Так как голосует Киев? В среде аналитиков выделяются две линии, поясняющие этот феномен.

Одну из них представляет политтехнолог и специалист по социальной инженерии Сергей Гайдай. Для него Киев, цитирую, это маленькая, усовершенствованная модель Украины, специфику которой определяет приезжий контингент самых активных и сознательных граждан.

Киевский электорат, протестный по отношению к власти априори – это местные интеллектуалы, офисный планктон и так называемый креативный класс, свободно ориентирующийся в информационных потоках.

То есть оппозиционность Киева является в большей мере объективным фактом.

Другую точку зрения представляет Дмитрий Выдрин. По его мнению, менталитет киевского электората определяется ведущей тенденцией детехнологизации и деиндустриализации.

Город превращается в конгломерат сельских анклавов, содружество патриархальных землячеств, аграрных общежитий.

Оппозиционная односторонность выбора киевлян есть форма проявления сельского мелкобуржуазного менталитета. Иначе говоря, протестный дух в киевских квартирах порожден ментальной генеалогией их обитателей.

В 2012 году произошла реанимация киевского перфекта, созданного еще во времена оранжевой революции. В те далекие годы схватки двух Викторов Киев представлялся как образец национального сопротивления, как урбанизированный центр интеллектуальной мысли и передовой электоральный фронт Ющенко.

Но выборы 2006 и 2008 стали буквально "элекционной революцией". Победа Черновецкого и его "молодой команды" означала, что выборы для киевского электората из публичного свободного общественного акта превратились в целевую кулуарную бартерную сделку.

Технология "гречки" оказалась наиболее эффективной, при условии активной работы с определенной возрастной аудиторией.

И эта технология полностью сработала в силу ослабления роли среднего класса, разочарованного поведением оранжевой власти.

Часть кандидатов на нынешних выборах попытались эту технологию усовершенствовать и видоизменить. И, несмотря на победные реляции оппозиции, что столица не "прогнулась", заметим, что как минимум треть активных избирателей Киева снова была охвачена ею.

Если, например, для западного украинца голосование за оппозицию есть предметом идеологического самоопределения, то для киевлянина – это чисто психологический способ продемонстрировать свои народоуправские амбиции, свое агрессивное "фэ" перед "некиевской" верхушкой.

Киевлянин – это человек, который изначально в своем сознании наделяет себя некоторым социальным преимуществом перед остальными украинцами, проживающим вне метрополии.

Активная кампания провластных кандидатов косвенно расценивалась киевлянами как механизм угнетения столичного империализма, момент покорения гордого и уверенного в своей рассудительной правоте столичного жителя.

Вот именно поэтому киевская публика предпочла малоизвестных свободовцев коренным киевским политикам с провластной пропиской.

В сознании киевлян это еще и месть нынешним господам за неравноценное место столицы в кланово-региональной структуре управления страной.

Естественная хитрость, склонность к хуторскому самоопределению, автономному существованию, производственный трудоцентризм, показательный критицизм породили некий социально-генетический электоральный стандарт.

А именно: убежденности в своем выборе избиратель достигает, как правило, в последний момент, порой только в кабинке для голосования.

При этом очень характерным явлением является отстроченная иррациональность выбора, которую владелец бюллетеня проявляет, ставя галочку напротив той или иной фамилии или партии. В психологии это явление называется прокрастинация.

При этом нестабильность позиции избирателя на протяжении кампании является не столько результатом постоянной смены циклов избирательных кампаний, сколько рудиментом чисто аграрного менталитета.

Руководствуется он при этом преимущественно чувственными мотивами.

Процесс голосования трансформируется в чуть ли не акт возмездия или даже социальной фрустрации, сравнимый разве что с решительным наведением пистолета на обидчика, которого приходилось невыносимо терпеть длительное время в силу жуткой зависимости.

Вторым моментом можно назвать то, что киевляне крайне болезненно воспринимают навязанные им роли, программы, планы и установки.

Вот почему такое обильное использование рекламного материала в предвыборном PR считывается ими как нечто императивно указывающее на то решение, которое немедленно и безапелляционно должен принять избиратель, что, безусловно, психологически вызывает предсказуемое раздражение.

И правда, вместо содержательной и понятной креативности, рекламная кампания большинства мажоритарщиков превратилась в оккупационный нейронный геноцид, сопровождаемый социальным раздражением или потехой.

И, наконец, третье. Топографическое пространство Киева сегодня есть не что иное, как культурная проекция большого села.

Это конфедерация относительно замкнутых агломераций, попросту самодостаточных зональных структур, представленных в своем большинстве люмпенизированным контингентом, арендаторами жилплощадей, наивной интеллигенцией и мелкобуржуазными делками.

Обилие МАФов, препарированных под ежедневные вредные привычки, логика размещения супермаркетов, почты, отделений банков, парикмахерских, остановок городского транспорта, пешеходных переходов и мини-рынков фактически вычерчивает эти анклавы в обособленные единицы.

Поэтому очень важно, чтобы кандидат был автохтоном, то есть выходцем из родной местности, иначе преодоление стереотипа чужака будет стоить очень дорого.

Функционирующие как "большие села" такие анклавы крайне неприветственны к "инородцам". Активная деятельность последних может быть воспринята как обманная манипуляция и однозначно как наглое использование.

Вообще, психологическое стеснение быть "использованным" кандидатом является чуть ли не самым огромным субъективным барьером на пути желаемого для кандидата выбора.

Вот почему важны персональные встречи как моменты визуализации предвыборной кампании. Но и они не гарантируют успех, так как на встречи собираются только активисты.

Да и сама по себе встреча кандидата во дворе многоэтажки или на станции метро есть событие нестандартное, разрывающее повседневность, притягивающее внимание зевак и дворовых лидеров мнений.

Ближайшее время Киев ожидает испытание новой избирательной кампанией. Выборы в столичный горсовет должны состояться в мае 2013 по смешанной пропорционально-мажоритарной системе. Выборы городского головы будут назначены либо на март 2013, вместе с довыборами в 5 проблемных округах, либо на май.

Или закон о столице будет изменен, максимально ограничивая потенциал власти городского головы.

Киевская кампания станет полигоном для испытания видоизмененных технологий в преддверии очередных местных выборов 2014 года. Те, кто думает, что это будет исключительно фронтальный подкуп, благоустройство и какие-то креативные штуковины, ошибаются.

На фоне тотального разочарования в публично-политических и коммерческо-стимулирующих средствах ведения предвыборной борьбы, достижение победного результата будет осуществляться скорее посредством юридических войн и силовых маневров.

Олег Постернак, для УП